Спартак

– Спартак? Как ты меня нашёл?

– Для любящего сердца нет ничего невозможного! – улыбается.

И вдруг – ох! – огромный букет ромашек, моих любимых, появляется неведомо откуда. Руки сами тянутся к ароматному чуду (чуду, потому что апрель на дворе!), кружится голова, и нет мочи сопротивляться сильным рукам, которые подхватывают меня и увлекают вглубь квартиры. Глухой стук захлопнувшейся двери намного тише биения сердца. Непривычно терпкий запах мужского одеколона смешивается с горьковатой свежестью ромашек…

Я плохо соображаю. Это сон? Не щипать же себя, в самом деле… Пусть будет сон! Во сне всё можно… Закрываю глаза и доверчиво обнимаю за шею уверенно несущего меня мужчину. Спартак понимает всё правильно…

Осторожно опускает меня в ещё тёплую постель, не выпуская из объятий, накрывает собой, прижимает упругим телом и впивается в губы жгучим поцелуем. Пружины испуганно вздрагивают от неожиданной тяжести, мне передаётся их вибрация. Дрожь рождается в кончиках пальцев, усиливается в широко разведённых коленях, поднимается выше и выше,  переходит в конвульсивные сокращения мышц – ещё до того, как мы становимся единым целым… Так действует на меня один-единственный мужчина, и этот мужчина сейчас со мной… на мне… во мне…

Он входит так мощно и остро, что я охаю! Сжимаю плечи – загорелые, мускулистые – изо всех сил. Кажется, что сейчас он разорвёт меня изнутри! Мгновение – и я горю… А он двигается, плавно, сильно, нетерпеливо и властно. Уверенно целует обнажённое тело, исследуя сантиметр за сантиметром знакомые изгибы… И нет ничего – только наслаждение, полузабытое, запретное… И, как оказалось, желанное – несмотря ни на что…

Впервые за несколько лет проснулась с блаженной улыбкой… Нет, всё-таки не сон. Спящий Спартак окружает со всех сторон: одной рукой  обнимает за грудь, правая нога охватывает бёдра, чувствую затылком его подбородок, от равномерного дыхания чуть шевелятся волосы… И ромашки – везде: вокруг кровати, под одеялом и даже, кажется, между ног…

Когда я отдалась ему впервые, тоже цвели ромашки, только не садовые, а мелкие, полевые. Над ними летали бабочки, гудели пчёлы, и я беспокоилась, как бы меня не ужалил шмель, жужжавший неподалёку. Ярко светило солнце, обжигало мою незагорелую кожу, и мне хотелось, чтобы Спартак закрыл меня собой от палящих лучей, но он не торопился, уютно устроившись между стройных ножек…

Я не любила его тогда. Упивалась своей властью, наслаждалась физической близостью с умелым мужчиной – но не любила. А он потерял голову с первой встречи. Я знала это – и пользовалась.

Мы познакомились в феврале. Я зашла к однокурснице в студенческое общежитие, в коридоре столкнулась с высоким парнем в длинной шубе. Да, в шубе, до пят, из какой-то енотовой собаки, если не изменяет память. Не смогла сдержать улыбки, он тоже улыбнулся. Мы остановились перед одной дверью. «Ты тоже сюда? – спросил он. – Вы, – поправился. – Или ты?» Я рассмеялась и вошла. А он остался. Постучал, когда я уже успела раздеться и начала рассказывать о нём девчонкам. Вошёл – и торт на стол. «Давайте пить чай!» И как он успел за пять минут за тортом сбегать?

Спартак умел удивлять. Сначала – именем. Когда мы знакомились, он представился: «Спартак». Я подумала, что это прозвище, поэтому переспросила: «А как мама тебя зовёт?» Он улыбнулся: «Спартачок». «Нет, серьёзно», – настаивала я. «Можешь называть меня Сашей». Только через несколько дней я узнала, что он действительно по паспорту Спартак. Почему так назвали? «Маме Карлсон нравится»,– смеялся.

Его родители работали в Якутии, и Спартак постоянно ездил туда. Говорили, что возит контрабандой алмазы. Не знаю, было ли это правдой, но денег у двадцатилетнего парня хватало. Правда, меня тогда не интересовали ни Спартак, ни его бизнес. Я была влюблена в другого. Тот другой жил за пятьсот километров, иногда писал короткие письма, приезжал раз в три месяца. Он был моим мужчиной – первым и единственным, считал меня своей собственностью, но жениться не обещал.

Спартак же старался всегда быть рядом – ненавязчиво, незаметно, но настойчиво отвоёвывал пядь за пядью место в моём сердце. Он тоже часто уезжал, но когда возвращался, устраивал у девчонок в общаге праздник: привозил много вкусностей и безделушек. Мы танцевали до упаду, а потом Юлька пела под гитару, что-то очень душевное, хорошее. Спартак устраивался на ковре у моих ног, и это никого не удивляло. Провожая домой, он держал меня за руку, легонько поигрывал пальцами – и прикосновения эти были эротичнее изысканных ласк. Перед дверью мы целовались – по-дружески. От нежного касания его губ мне хотелось зажмуриться – и прижаться к нему всем телом, чтобы пальцы его ласкали не только руку… Но я принадлежала другому. И Спартак об этом знал.

А потом было лето. Самое ужасное и чудесное лето в моей жизни. Я узнала, что любимый мне изменял. Оно и не удивительно, мы ведь так редко встречались. Но тогда это было очень больно. Первая ложь. Первая соперница, которая кричала мне в телефонную трубку, что я дура безмозглая. И в душе я с ней соглашалась. Виноватые глаза любимого. Он сказал: «Так вышло…» А я хотела услышать «Люблю!» или хотя бы «Прости…»

И тогда настала пора ромашек.

Спартак не просто дарил наслаждение, с ним я отрывалась от земли, мы парили бесконечно долго, чередуя взлёты и падения, открывая новые горизонты… Он разбудил во мне чувственность, научил любить себя, своё тело, понимать собственные желания и отдаваться им. Научил любить жизнь и радоваться каждому прожитому дню. Спартак был старше всего на четыре года, но мудрее на полстолетия, так мне тогда казалось. И до сих пор он остался для меня эталоном мужчины…

Перед Новым годом Спартак уехал в Якутию. Накануне сделал мне предложение, и я согласилась. 29 декабря должен был вернуться с родителями, чтобы представить невесту и назначить день свадьбы. Многообещающий Новый год… А 26-го позвонил мой первый. Не просил прощения, ничего не объяснял, просто сказал: «Давай встретим вместе Новый год! Приезжай, пожалуйста! Я так устал жить без тебя, ты мне нужна!» И что-то щёлкнуло в голове, сработал какой-то невидимый переключатель – я поехала. Ничего не объяснив, не оставив даже записки. И через две недели вышла замуж.

Со Спартаком мы больше не виделись. Могу только представить, что он чувствовал… Девчонки рассказывали, что 29-го он приехал к ним с охапкой роз – тёмно-бордовых, бархатных – и никак не мог поверить, что меня нет. Обыскал полгорода, поставил на уши милицию… А когда Юлька, его одноклассница и лучшая подруга, всё-таки втолковала ему, что я уехала к бывшему, вылил себе на голову воду из вазы – и ушёл, бросив на прощание: «Во всём городе не было ромашек».

Не знаю, как сложилась его жизнь. Никто его не видел и ничего о нём не слышал. Думаю, Спартак уехал в Якутию, подальше от меня.

Я же была жестоко наказана: муж мой и после свадьбы остался эгоистом, детей не хотел, со мной не церемонился, считая, что и так слишком много сделал – женился! А через год я узнала про его любовницу – и ушла. И все эти годы – изо дня в день – корила себя, понимая, что судьба отплатила мне за Спартака.

А теперь он со мной! В моей постели, в моей жизни. Надолго ли?

– Навсегда! – шепчет мне на ушко. Наверное, последние слова я, привыкшая к одиночеству, произнесла вслух.

Одно движение его сильного тела – и я оказываюсь сверху. Почему я раньше не замечала, какие яркие у него глаза? Тёмно-карие, почти чёрные, блестящие – глядеть – не наглядеться… Провожу ладошкой по коротко стриженным волосам, острым скулам, жёсткой щетине подбородка, пытаюсь запомнить каждую чёрточку его лица… Целую горбинку тонкого носа, небольшой шрам на щеке…

– Где ты был, любимый, все эти годы?

– Везде – и нигде…

– Чем занимался?

– Пытался забыть тебя...

– А у тебя есть?.. – хотела спросить о семье, детях, но Спартак прерывает вопрос поцелуем.

– Нет. Ничего и никого. Кроме тебя.

Мы мало разговаривали. Спартак возвращался домой поздно. Пока он расправлялся с приготовленным для него ужином, я, давшая обещание не ждать его, делала вид, что сплю. Когда же он выходил из ванной, я любовалась его стройной атлетической фигурой в освещённом проеме двери, едва сдерживаясь, чтобы не выпрыгнуть из постели.

Начинал он всегда по-разному. То неслышно залезал под одеяло и целовал пальчики на ногах, медленно-медленно поднимаясь, так сладко, что когда язык его виртуозно рисовал немыслимые узоры под коленками, уже невозможно было сдержать волны безудержного наслаждения. То нежно ложился сверху, на спину, целуя мочки ушей и делая массаж всем своим телом, пока спина непроизвольно не прогибалась в пояснице… Иногда же, одним рывком сдёрнув одеяло, входил молниеносно, не ожидая, пока я открою глаза, и терзал мою плоть до крика, до сладострастного визга, сопровождающегося неизменными конвульсиями накатывающих оргазмов.

А утром его уже не было. Только свежий кофе в кофеварке и накрытый салфеткой завтрак. Раньше я никогда не успевала утром поесть, теперь же это стало своеобразным ритуалом. У моего супермена было ко мне лишь два требования: завтракать и не ездить на метро.

– Почему у тебя нет детей? – спросил он однажды.

– Муж не хотел. А у тебя есть?

– Покажи мне ту мужественную женщину, – улыбнулся,– которая хочет, чтобы её дети были Спартаковичи.

«Я хочу», – ответила мысленно. Почему не вслух?

В тот вечер он не пришёл. Я заснула только под утро, поэтому проспала. Вчерашний ужин убрала в холодильник. «Вернётся голодный, может, догадается заглянуть». На маршрутку времени уже не оставалось, побежала на метро. Когда спускалась на эскалаторе, сверху раздался мощный взрыв. Люди закричали, заметались, но быстро успокоились, не видя опасности.

В офисе сотрудники столпились перед «плазмой». Показывали подробности недавнего террористического акта у посольства США. «Это же рядом с моей станцией метро!» – пронеслось в голове. «Во время взрыва погиб один из террористов. Им оказался гражданин Российской Федерации Спартак Г.» Дальше я уже не слышала…

Белые лепестки ромашки кружатся в воздухе. Или это снежинки? Как холодно! Лежу в сугробе, и некому согреть…

Надо мной наклоняется мужчина в очках и врачебной шапочке.

– Как Вы? Получше? Мы Вам сделали укольчик поддерживающий.  Скоро поедете домой. Есть кому забрать?

Боль. Острая, как пуля, как осколок разорвавшейся гранаты…

– Ну, что же Вы? Не плачьте. Вам нельзя волноваться. У Вас будет ребёнок. Поздравляю!

Я должна быть мужественной. Готовить завтраки. И кормить сына или дочку. Не придумала ещё, как назову, но отчество точно будет Спартакович. Или Спартаковна. Не потому, что бабушка любила Карлсона. А в честь героя-римлянина, лучшего мужчины на свете. Всё остальное пусть останется моей тайной.

01.05.2014 г.